Вчера умер Борис Сергеевич Маркус. Удивительный рассказчик, неутомимый балагур и красавиц-мужчина. Писать о том, что и как не буду: не вижу смысла и не имею желания.
Отметила странную реакцию своего организма на смерть: мне сразу же хочется пойти и накупить всякого. Видимо внутренний потребитель как представитель жизни, подавляемый ранее всякими "надо", оказывает поддержку: "А ты хотя бы можешь тратить деньги".
Странна и эволюция отношения к смерти: если после смерти Ильи я смертью жила, ее жаждала, то сейчас мысли о том, что надо будет идти на похороны, вызывают внутреннее содрогание. То ли я не готова, чтоб одна картина похорон заслонила другую, то ли за год, пока этот визуальный ряд сопровождал меня, насмотрелась вдосталь, но сил нет. Я, конечно, пойду, это - дань уважения и восхищения.
Меня ужасает, что это ждет нас всех (видимо, влияет Тургенев =)). Потому что в этот момент остаешься один, и все связи, которые ты в этом мире так пестовал, рассыпаются. Потому что люди, которые были самыми родными и близкими, не то, что помочь, понять не могут. Ну и неизвестность никто не отменял.
А главное, хочется (эгоистично,да) взвыть: "Ну за что мне это: из огня да в полымя? Только от одной смерти отошла, только навела порядок в мозге, а тут опять! Сколько ж можно-то?" И не хочется иметь ничего общего с этим, поиграть в страуса, зарыться в песок и сделать вид, что это все далеко-далеко от меня.

P.S. Кстати, нику своему я обязана Борису Сергеевичу. Он в очередной раз рассказывал какую-то историю и упомянул, как в Летнем саду укрывают статуи (то ли на зиму, то ли во время войны). И так он трогательно "укутывал их словами", что я не могла не польститься: "... И все-все фигуры укрыты. Идешь и видишь: Аполлон в кулечке, Афродита в кулечке...". Конечно, цитата не точная, да и не помню я, кого он точно упоминал: одна Афродита осталась.



А современного фото нет: такого, чтоб передавало жизненную энергию, жизнерадостность и щедрость.